Народы без государства: кто они и почему это важно
Миллионы людей по всему миру принадлежат к народам, у которых нет собственной страны. Они живут в составе других государств, часто лишённые политических прав, защиты языка и культуры. Одни борются за независимость, другие просто хотят, чтобы их услышали.
Самый крупный народ без государства – тамилы, более 80 миллионов человек. Они проживают в Южной Индии и на Шри-Ланке. В прошлом участвовали в вооружённой борьбе за создание собственной республики. Это один из редких случаев, когда движение за самоопределение переросло в многолетнюю гражданскую войну.
Далее – кантонцы, 68 миллионов человек. Они населяют южные регионы Китая — Гуандун, Гонконг, Макао. У них свой язык и культурная традиция, заметно отличающиеся от северокитайских. Хотя формально кантонцы являются частью китайской нации, внутри у них сохраняется чувство отдельности и недовольство политикой центра.
Оромо – крупнейший этнос Эфиопии (более 41 миллиона). Долгое время их отстраняли от власти. Сейчас ситуация немного изменилась, но стремление к автономии остаётся сильным.
Йоруба и игбо (по 33–35 миллионов) живут в Нигерии. Игбо пытались создать независимую Биафру в 1960-х. Попытка закончилась кровавой войной. Сегодня идеи отделения всплывают вновь.
Курды – один из самых известных народов без государства. Их около 33 миллионов. Они расселены в Турции, Иране, Ираке и Сирии. В Ираке курды добились широкой автономии, в Сирии контролируют целые территории, а в Турции подвергаются давлению и преследованиям. Курдский вопрос до сих пор остаётся ключевой проблемой Ближнего Востока.
Окситанцы — 16 миллионов человек, живущих на юге Франции, а также частично в Испании и Италии. Их язык постепенно вытесняется, хотя он имеет богатую историю. У них нет политических амбиций, но культурная самобытность быстро теряется.
Особое внимание привлекает положение уйгуров – тюркского мусульманского народа численностью около 15 миллионов. Они живут в китайском Синьцзяне. Международное сообщество обвиняет Пекин в репрессиях, запрете религиозной практики и попытках стереть национальную идентичность.
Хазарейцы – шиитское меньшинство в Афганистане. Их около 11 миллионов, включая диаспоры в Пакистане и Иране. Они подвергались репрессиям при разных режимах, а после прихода к власти талибов вновь оказались в уязвимом положении.
Цыгане (рома) – около 12 миллионов человек. У них нет общей территории, но есть свой язык, традиции и сильное чувство принадлежности. Большинство рассеяны по Европе и страдают от бедности, дискриминации и социальной изоляции.
Есть народы, проживающие в развитых странах, но всё равно стремящиеся к большей самостоятельности. Например, каталонцы (8,5 млн) в Испании и квебекцы (8,2 млн) в Канаде. Каталония проводила два референдума о независимости. В Квебеке идеи отделения хоть и ослабли, но не исчезли полностью.
Андалусийцы (9,5 млн) и зулу (12 млн) сохраняют культурную и историческую самобытность, хотя и не требуют отделения. То же касается белуджей – 10 миллионов человек, проживающих в Иране, Пакистане и Афганистане. В Пакистане часть белуджского населения поддерживает вооружённые выступления за создание независимого Белуджистана.
Существование крупных народов без государственности – не просто статистика. Речь идёт о сообществах, которые требуют признания, уважения и возможности сохранять свою культуру. Где-то раздаются призывы к отделению. Где-то идёт мирная борьба за язык, образование и участие в управлении.
Игнорирование этих голосов приводит к конфликтам, репрессиям и политической нестабильности. В условиях глобализации и миграции проблема только усиливается.
Суверенное государство – не единственный путь. Но без политического участия и правовой защиты народы без государств рискуют потерять себя. Признание их существования и разумная политика — это вопрос не только справедливости, но и стабильности.